О мышах и людях - Страница 12

– Неужто ты не помнишь Билла Теннера? Он работал здесь месяца три назад.

Рослый задумался.

– Такой маленький? – спросил он. – Работал на пашне?

– Во-во, он самый! – воскликнул Уит.

– Так ты думаешь, это он написал?

– Я знаю в точности. Как-то раз сидели мы с Биллом здесь, в этой самой комнате. У Билла был свежий номер журнала. Сидит он, читает и, не поднимая головы, говорит: «Я написал письмо в редакцию. Интересно, поместили его или нет?» Но письма там не было. Билл и говорит: «Может, они его еще поместят». Так и вышло. Вот оно.

– Верно, – сказал Рослый. – Вот оно, в журнале.

Джордж протянул руку.

– Можно поглядеть?

Уит снова отыскал нужную страницу, но журнала не отдал. Он ткнул в письмо пальцем. Потом пошел к своей полке и бережно положил туда журнал.

– Любопытно знать, видал ли это сам Билл? – сказал он. – Мы с ним работали вместе на гороховом поле. Билл славный малый.

Карлсон не принимал участия в разговоре. Он все глядел на старую собаку. Огрызок с беспокойством следил за ним. Наконец Карлсон сказал:

– Хочешь, я избавлю ее от страданий сейчас же. И дело с концом. Ничего другого не остается. Жрать она не может, не видит ничего, даже ходить ей больно.

– Но ведь у тебя нет пистолета, – сказал старик с надеждой.

– Как бы не так. Есть, «люгер». Ей не будет больно.

– Может, лучше завтра… Обождем до завтра, – сказал Огрызок.

– А чего ждать? – сказал Карлсон. Он подошел к своей койке, вытащил из-под нее мешок, достал пистолет.

– Надо покончить сразу, – сказал он. – От нее так воняет, спать невозможно.

Он сунул пистолет в боковой карман.

Огрызок бросил на Рослого долгий взгляд, надеясь, что тот заступится. Но Рослый молчал. Тогда Огрызок сказал тихо и безнадежно:

– Ну уж ладно, веди.

На собаку он даже не взглянул. Снова улегся на койку, заложил руки за голову и стал глядеть в потолок.

Карлсон вынул из кармана короткий кожаный ремешок. Он нагнулся и надел ремешок на шею собаки. Все, кроме Огрызка, следили за ним.

– Пошли, милая. Пошли, – сказал он ласково. А потом, как бы извиняясь, обратился к Огрызку: – Она ничего и не почувствует.

Старик не ответил и даже не пошевелился. Карлсон дернул за ремешок.

– Пошли, милая.

Собака с трудом встала и пошла за Карлсоном.

– Слышь, Карлсон, – сказал Рослый.

– А?

– Ты знаешь, что надо сделать?

– О чем это ты?

– Возьми лопату, – отрывисто обронил Рослый.

– Ну, само собой. Понял.

И он вывел собаку в темноту.

Джордж подошел к двери, закрыл, осторожно опустил щеколду. Огрызок недвижно лежал на койке и глядел в потолок.

Рослый громко сказал:

– Там у одного мула копыто треснуло. Надо замазать смолой.

Он замолчал. Снаружи было тихо. Шаги Карлсона замерли. В бараке тоже стало тихо. Тишина затягивалась.

Джордж засмеялся.

– А ведь Ленни сейчас в конюшне со своим щенком. Он теперь сюда и войти не захочет, раз у него щенок есть.

– Огрызок, – сказал Рослый. – Ты можешь взять щенка, какого захочешь.

Старик не ответил. Снова наступила тишина. Она словно выползла из ночной тьмы и заполонила барак.

Джордж сказал:

– Никто не хочет перекинуться в картишки?

– Я бы, пожалуй, сыграл, – сказал Уит.

Они сели за стол, под лампочку, друг против друга, но Джордж не стасовал карты. Он беспокойно забарабанил пальцами по краю стола, и на этот негромкий стук обернулись. Джордж перестал стучать. Снова стало тихо. Прошла минута, другая. Огрызок лежал неподвижно, глядя в потолок. Рослый посмотрел на него, опустил глаза и уставился на свои руки; одной ладонью он прикрыл другую. Из-под пола раздался негромкий скребущий звук, и все сразу повернули головы. Только Огрызок по-прежнему смотрел в потолок.

– Похоже, крыса, – сказал Джордж. – Надо поставить крысоловку.

Уит наконец не выдержал:

– И чего он там возится? Ну, сдавай же карты! Этак мы ни одного кона не сыграем.

Джордж собрал карты и принялся их рассматривать. Снова стало тихо.

Вдали хлопнул выстрел. Все быстро взглянули на старика. Головы разом повернулись в его сторону.

Еще мгновение он продолжал смотреть в потолок. Потом, не сказав ни слова, медленно повернулся лицом к стене.

Джордж быстро стасовал карты и сдал. Уит пододвинул к нему грифельную доску для записи очков и фишки. Он сказал:

– Кажись, вы, ребята, и в самом деле пришли сюда работать?

– Как так? – спросил Джордж с недоумением.

Уит насмешливо хмыкнул.

– Ну, ведь пришли-то вы в пятницу. Два дня придется работать, до воскресенья.

– Не понимаю, – сказал Джордж.

Уит снова хмыкнул.

– Должен понимать, ежели бывал на больших ранчо. Кто хочет приглядеться, приходит в субботу, под вечер. Он ужинает, да в воскресенье еще три раза поест, а в понедельник утром может позавтракать и уйти, палец о палец не ударив. Но вы пришли в полдень в пятницу. Как ни крути, а выходит – полтора дня.

Джордж спокойно посмотрел на него.

– Мы хотим здесь остаться на некоторое время, – сказал он. – Нам с Ленни надо подработать.

Дверь тихо приотворилась, и в щель просунулась голова конюха. Это была черная голова с печальным изможденным лицом и покорными глазами.

– С вашего позволения, Рослый…

Рослый отвел глаза от старика.

– А? Это ты, Горбун? Тебе чего?

– Вы мне велели растопить смолу, чтоб замазать копыто мула. Так я уже растопил.

– Да, понятно, Горбун. Сейчас приду и все сделаю.

– Ежели хотите, я сам сделаю.

– Нет, нет.

Он встал.

– И вот еще чего, – сказал Горбун.